Десять лет после начала войны: потерянное поколение иракцев

В 2003 году началось вторжение Соединенных Штатов Америки в Ирак. После этого страну потрясла кровавая гражданская война. Посреди ежедневного насилия выросло поколение, которое, прежде всего, должно сражаться за то, чтобы пережить безумие.

Когда 20 марта 2003 года первые бомбы упали на Багдад, мать Малека Хусейна в отчаянии созывала своих троих детей. «Мои сестры и я совершенно не понимали, что происходит, мы только плакали», – вспоминает молодой человек, которому тогда было 13 лет. Вместе с соседями его семья теснилась на узком пространстве в подвале их дома. Почти две недели они прятались там от бомбежек. Лишь раз в день получалось поесть. Когда не падали бомбы, отец выходил на улицу, и Малеку приходилось следить за его сестрами. Он успокаивал девочек при помощи детских песен. «Я дрожал от страха, но я не должен был это показывать, – говорит он. – Ведь я был старшим».

Спустя десять лет Малек сидит в небольшой шашлычной в Караде, в одном из лучших районов Багдада. «То, что американцы свергли Саддама Хусейна, правильно, – говорит он. – В том, что моя жизнь испорчена, они не виноваты». В качестве доказательства он тянет вверх свою красную футболку. Несколько длинных шрамов на животе напоминают о летнем дне 2005 года, когда его жизнь радикально изменилась. В грузовике торговца овощами он с коллегой ехал по южной части Багдада, когда их остановили боевики. Люди в масках открыли огонь, в Малека попало семь пуль.

«В течение многих месяцев не спал нормально»

Малеку повезло, он выжил после тяжелых ранений, однако страх больше не покидал его. «В течение многих месяцев я не спал нормально, меня мучили ночные кошмары, я больше не хотел выходить из дома», – говорит он. В его квартале, в котором шииты и сунниты мирно сосуществовали десятилетиями, разворачивалась кровавая гражданская война между последователями разных течений ислама. В результате разгула насилия с участием боевиков, организованных террористических групп и простых граждан парень в 2007-2008 годах потерял пятерых родственников. «Похороны, на которых проповедуется месть за погибших, стали частью повседневной жизни, – говорит он тихо. – Мы, иракцы, стали животными».

В школу Малек уже не вернулся. «После вторжения США мой отец потерял работу, поскольку он состоял в партии Саддама, – рассказывает он, – стало ясно, что я должен как-нибудь зарабатывать деньги». Сначала он торговал овощами, затем – курицами гриль. Семья нуждалась в каждом динаре, говорит Малек, особенно с 2008 года, когда отец взял на воспитание двух девочек, семья которых погибла в результате бомбежки.

Кто в Багдаде говорит с молодыми иракцами лет двадцати, снова и снова слышит типичные биографии, полные историй смерти и неслыханной жестокости. Особенно старшие сыновья в иракских семьях были вынуждены оставить учебу, чтобы помогать семье. Теперь они как работники без образования стоят в многочисленных киосках Багдада, торгующих шашлыком или фруктовым соком, или собирают за бесценок мусор на улицах. Малек считает, что ему еще повезло. По крайней мере, он за сутки в ресторане зарабатывает 25 000 иракских динаров – примерно 16 евро. «С этими деньгами я могу только держаться на плаву, – говорит он. – Экономить не получается».

Положение иракской молодежи – одна из тех трагедий страны, которым уделяется менее всего внимания, однако в будущем она может иметь драматические последствия. «После войны в Ираке существует потерянное поколение, – говорит активистка Ханаа Эдва. – В дополнение к военной травме большинство из них в 2003 оставило школу и больше не возвращалось к учебе». Официальное количество безработных не называется, наблюдатели основываются на том, что 40 процентов иракцев до 25 лет не имеют твердого заработка. Уровень неграмотности возрос до 20 процентов.

«Это позор для нашей страны», – говорит Ханаа Эдва. Она знает обо всех случаях, похожих на случай Малека. В маленьком доме своей семьи в Багдаде на протяжении нескольких лет она возглавляет организацию, помогающую травмированным подросткам. Популярность ее компьютерных курсов высока. «С начала войны правительство не заботилось о детях войны, оно было сконцентрировано на силах безопасности и сдерживании терроризма, – говорит Эдва. – У этих молодых людей до сих пор нет точки отсчета». Поэтому неудивительно, что многие иракцы хотят уехать за границу.

19 операций, куски металла под кожей

У Эдва много хороших идей, как можно помочь обездоленной молодежи. Она представляет себе специальную вечернюю школу, в которой после работы можно учиться читать, писать, получать другие знания. От нового демократического правительства она многого не ожидает. «Нынешние правители сами обогащаются, вместо того чтобы инвестировать в образование иракцев».

Рена противилась безнадежности. «Здешняя программа помогла мне побороть страх. Одна бы я с этим не справилась». 26-летняя девушка называет себя кризисным консультантом. Каждый день она идет в больницы, посещает сирот или бродит вокруг кафе столицы. Своим примером она пытается убедить молодых людей, что у них есть второй шанс получить образование. «Я это смогла, – говорит она, – сможете и вы».

Судьба молодой женщины печальна. 19 апреля 2007 года она сидела в автобусе рядом со школой возле Багдадского университета. Две ее подруги впереди нее смеялись над шуткой, а через несколько секунд террорист-смертник подорвал бомбу. Рена вспоминает, как увидела огненный шар, приближающийся к ней, затем она потеряла сознание. Когда она пришла в себя, ей пришлось увидеть, как умирают подруги – они истекли кровью прямо в автобусе. Рена получила тяжелые ранения, даже после 19 операций она чувствует под кожей куски металла – осколки бомбы. «Это был ад, – говорит она, – я до сих пор вижу это во сне».

Рена часто рассказывает другим подросткам о том апрельском дне. «Важно понять, что мы пережили все ужасные вещи, – говорит она. – Тогда вы чувствуете, что не одни в борьбе со своими страхами». Ее попытки убедить молодых людей не всегда успешны, только около 10 процентов решаются начать базовое обучение. Рена считает, что большинство людей просто сдались бы. Но Рена продолжает: «Сдаться – не вариант для меня».