Анастасия Ковалева – 18-летняя девушка, недавняя выпускница школы, несколько месяцев назад пошла в армию и взяла в руки автомат, чтобы защитить своих близких. РепортерUA пообщался с ней и узнал, насколько важно внутреннее ощущение долга перед страной и своими близкими.
– Настя, расскажите, как сейчас обстоят Ваши дела?
– Мой батальон МВС распался, потому что сейчас милиция прекратила свое существование. На данный момент попасть в иной батальон очень тяжело, потому что надо заключать контракт на три года или до конца АТО, или просто ждать мобилизацию, или открыть набор в добровольческий батальон.
– Как пришли к тому, чтобы пойти воевать?
– С самого начала Майдана я пыталась сделать все, что могу. Я была в Самообороне, работала в благотворительном фонде, но, знаете, такое чувство было, что мало этого. Ты сидишь в Запорожье, но это не то. Буквально слезы наворачивались, я не могла сидеть на месте. И когда у меня появилась возможность после 18 попасть куда-либо, я поехала на военное обучение в город Курахово. Там было быстрое военное обучение, после чего я поехала дальше – в донецкий аэропорт, Авдеевку. И знаете, может, я и не супервеликий вояка, но было такое чувство, что я что-то могу, что я что-то делаю. На мое большое удивление, у меня был лучший результат по стрельбе, по зачистке здания, по всему, и как-то там я чувствовала себя нужной. К сожалению, я уже недели три здесь. Мне пока некуда ехать.
– В какой должности служили?
– Рядовой. Рядовой – это все. Выезд на позиции, кухня, наряды. Мы делали все. Мне часто задают вопрос: «Убивала ли ты там с автомата?» Нет, потому что ближнего боя не было. У нас на тот момент, последние месяцы, было перемирие. Попадала я под обстрелы под аэропортом, и тоже небольшие обстрелы были в Авдеевке. Под обстрелами была, но мы-то «ответку» не даем. По личному опыту могу сказать, что мы никогда не стреляем первые. Если в нас что-то летит серьезное, то тогда мы, может, и откроем ответный огонь, а так – нет.
– Насколько сложно там находиться девушке?
– Я могу сказать, что была там не одна. Я была в двух разных батальонах. В одном батальоне были девочки, но девочки выполняют задания связисток и медсестер, рядовых мало. Во втором батальоне были, но там были женщины – Ира, ей 43, и девушка, тоже связистка, ей 25. Сложно, конечно. Это бронежилет, автомат, форма не очень удобная, тяжело физически было. Вот это чувство моральное, которое было, оно перекрывало все. Ты там находишься и понимаешь, что это тот максимум, который ты можешь сделать. Мне задают вопрос: «Почему ты туда поехала?» Я вам скажу откровенно: если они захотят, они оттуда сюда доедут за два часа. А здесь у меня две младшие сестры, которых мне бы хотелось оградить от этого. Там я делаю максимум для того, чтобы они не дошли до моих сестер.
– Из ваших близких, друзей кто-нибудь еще пошел воевать?
– К сожалению, я уже похоронила двоих своих близких друзей. Одного друга я похоронила еще тем летом, в августе, а другого – этим летом. После того как я попала в батальон, у меня появились друзья, которые воюют. Но большинство молодых людей, как вы знаете, платят деньги, чтобы откосить от армии. Я бы хотела сказать большое спасибо волонтерам. На личном опыте – если бы не они, мы там погибли бы. Не то что тепловизоры и жилеты, они еду привозили. Они привозили покушать, попить, моющие средства. Они для нас сделали все.
– Как отреагировали Ваши родители?
– Мама знала, что если я что-то решила, то так и сделаю. Первый месяц я врала, что на море, еще где-то. Но потом пришлось что-то сказать: когда я приехала домой, у меня были синяки, шрам от автомата. Мама была огорчена, но не удивлена. Она не хочет отпускать, но у нее выбора нет. Папа отнесся очень плохо.
Насте только 18 лет, но она, как и многие жители Запорожья и Украины, хочет, чтобы боевые действия поскорее закончились и в Украине воцарился мир, а ее сестры никогда не знали, что такое война.