Незабываемые Vivienne Mort совсем недавно выступили в Запорожье, оставив на каждой улице и перекрестке города сладко-горький вкус расцветающего вдохновения. Прекрасная основа инди-рок-группы – Даниэла Заюшкина – поговорила с нами о музыке, любви, счастье, творчестве, мечте… интересно, захватывающе, неожиданно, но в то же время понятно и близко.
– Как собралась ваша группа? Каким был самый сложный момент в этом деле?
– Возможно, Вы правы, ведь жизнь и без того сложная, чтобы вдобавок еще и собирать ГРУППУ. Но нам нравилось собирать ее, играть с разными людьми и благодаря им понимать, чего мы хотим. У всех в жизни есть времена, и в каждом времени свой шарм. И у каждого времени есть утро и вечер. Бывает сложно подняться утром, в другой раз сложно уснуть вечером. Вспоминаю, как мы играли тихую беззащитную песню «Твоя» в пиццерии – это было странно и сумеречно, но было ли это трудно? Я хочу сказать, что наша группа живет жизнь. Мы все это потом вспоминаем и радуемся.
Самый сложный момент, я считаю, когда к жизни пропадает интерес. Тогда это касается и музыки. Тогда надо либо умирать, либо возвращать его. Я перестану играть, когда увижу, что музыка износилась. На время или навсегда. Но с «уставшей» музыкой продолжать нельзя, а то потом имеют место фразы типа: «Мне последний альбом Muse не очень». Эти люди либо дети и родились позже, чем были записаны первые альбомы этой группы, либо вообще ни во что не вникают, раз такое говорят. В альбомах Muse давно нет «muse», остались только сочинения на заданную тему. Когда muse ушла, надо совершить поступок и тоже уйти. Вот это будет трудно, потому что к тому времени я привыкну и не буду знать, что мне делать дальше. Но это уже похоже на армянскую сказку, «а что если вдруг». Там всегда переживают за будущее и за здоровье еще не рожденных детей. А мне нужно спеть еще очень много песен и закончить свою музыкальную миссию.
– У Вас самобытный стиль и красивая музыка, и наверняка каждый слышит в ней свое, но как Вы сами можете охарактеризовать свою музыку? О чем она? Для кого?
Я тоже думаю, что у нас самобытный стиль и кое-что из нашей музыки действительно красиво. Мне радостно, что Вы выбрали именно эти простые хорошие слова, а больше ничего характеризировать не нужно. Если музыка может что-то дать, она незримо собирает вокруг тех, кто хочет подойти на расстояние человеческого голоса и слышать свое. Я этих людей хорошо знаю, и им никакие музыкальные характеристики не нужны. Описания нужны для рекламы. А если я нашла красивую песню и хочу ее показать другу, я лучше ее поставлю или пришлю ссылку на YouTube, потому что мы живем не в рецензиях и описаниях, а здесь и сейчас.
О слушателях: однозначно, я считаю наших слушателей смелыми. Их радует тот факт, что всегда можно все изменить и надо действовать. И еще они очень эмоциональные – ну, это понятно.
– Почему именно лирика? Можете представить себя в другом жанре? Что бы это было?
– У нас есть разные песни, не только лирика. Я не разбираюсь в жанрах. Раньше хотела разобраться, а потом намеренно решила этого не делать. Почти со всеми, кто мыслит «названиями», невозможно разговаривать. Есть несколько таких людей, как, например, Игорь Сидоренко из Stoned Jesus, которым их музыкальная эрудиция не мешает. А от большинства критиков и журналистов я убегаю, а то они мне скажут, что у меня стиля нет, а это обидно.
– Зачем вообще нужна музыка, как Вы думаете?
– Есть в Северной Корее тюрьмы такие, где люди рождаются, рожают детей, внуков, и вся жизнь у них проходит в тюрьме. Говорят, там нет музыки. Когда-нибудь им дадут послушать Баха, и на их лицах будет написан ответ. Им поставят музыку без слов, и на лицах у них будут слова, которых в лексиконе нет, потому что музыка – это универсальный язык, и его понимают все, у кого есть нервная система. Зачем нужен такой язык? А может, это последнее, что у нас есть, чтобы понимать и чувствовать друг друга.
– На сегодня у группы Vivienne Mort четыре альбома. Есть такие моменты в них, которые хотелось бы переделать, исправить, поправить, вернуться и т.д.?
– Есть моменты, которыми мы недовольны. Но чем исправлять старое, лучше постараться хорошо сделать новое. Очень много песен ждут, пока я перестану отвлекаться и займусь ими. Если я завтра умру, от меня останутся только записи на диктофоне.
– Вас раздражает, когда сравнивают с другими музыкантами? Когда голос Даниэлы сравнивают с другими голоcами, или манеру исполнения?
– Смотря кто и как. Конечно, мне бы хотелось, чтобы люди вникали в музыку и были более вдумчивыми, но для этого я сама должна быть более вдумчивой. Мне хватает осознанности, чтобы не сравнивать одну музыку с другой. Рэп – он весь читается. Но есть Снуп Дог, а есть Фифти Сент, есть Каста, а есть Тимати. Мне все предельно понятно, а кому-то не все. Я тоже слышу, что многие песни любимой группы моего детства Muse все вмещаются в одну песню Radiohead «Exit Music». И я тоже слышу, что Mars Volta поет похоже на Led Zeppelin и Kingdom Come. Но эти мысли возникают где-то на фоне, и я не стану с видом мудреца целый час с кем-то об этом «тереть». Хотя сравнивать музыкантов лучше, чем сплетничать о них. Но я стараюсь приучать себя замечать совсем другие вещи.
– Расскажите, пожалуйста, о работе над новым клипом. Были так называемые эпохальные моменты в этой работе, которые войдут в историю группы?
– Клип снимали в Бомбее. Меня туда позвали написать саундтрек для украино-индийского артхаусного фильма. Режиссер у фильма и у клипа один – Дария Гай. У нас рядом с домом было место, называется «Йога Хаус». Туда мы ходили рано по утрам, там мы и придумали эту историю. Актерами стали музыканты, с которыми я записывала саундтрек, и другие мои новые друзья. Могу сказать, что если прошлое превращается в сны, то это самый красивый и важный. Жаль, что я не могу взять его и, как пленку, прокрутить для вас на проэкторе. Короче, все было эпохально, но рассказывать об этом я не хочу, потому что это слишком личное.
– Как Вы думаете, какая самая верхняя планка у музыканта? К чему нужно стремиться?
– К мечте. С нее начинается все самое хорошее. Видели статую «Пьета»? Мрамор для этой статуи Микеланджело купил по дешевке, а до этого камень стоял на распродаже двенадцать лет. И когда через год Микеланджело показал продавцу мрамора результат, тот не мог поверить – как? А мастер сказал, что мечтал сделать такую статую, и этот камень сказал ему, что статуя внутри. Так что в итоге ему нужно было просто отсечь все ненужное. И выбрались из мрамора эти двое. Мы видим, это было для него как сон и как мечта, и не зря в английском на два эти слова приходится одно. Планка у любого музыканта, скульптора, мечтателя своя, но она должна быть самая высокая. Но также у него есть право никуда не стремиться, сидеть себе под деревом и играть. Кто как хочет.
– Как рождается песня?
– Рождается сама по себе. В том состоянии, в котором я могу ее исполнить на фортепиано. А вот аранжировки – это уже дело ума. Поэтому к ним подключается вся группа – у нас вместе его больше. Глеб и Саша – талантливые аранжировщики.
– Насколько внешние факторы влияют на Ваше творчество? Например, такие, как время и место?
– Чтобы творчество было, нужно меньше заботиться о ненужных вещах и чувствовать интерес. Я называю это «жить жизнь». Даже если в какой-то момент я чувствую, что мне невыносимо скучно, то и тогда я все равно жива, потому что раздражена и что-то чувствую. Тогда творчество возможно. Оно может забрать меня из этого состояния и вернуть в жизнь. Только это все сочинение ответа на вопрос. А на самом деле эту штуку нельзя описать. На творчество вообще ничего не влияет, клянусь сердцем.
– Как Вы относитесь к поп-музыке и поп-культуре как таковой?
– Нормально. В Украине рок-музыка по сути уже мало отличается от поп-музыки – нет чистого творчества, никто не рискует. Так что свой подход ко всякой музыке в принципе считаю оптимальным: есть красивые песни и не красивые. У меня нет отношения к поп-музыке. Отношение обязывает меня что-то осуждать, что-то называть правильным. Негативное отношение к поп-музыке запретит мне признать, что Константин Меладзе талантливый композитор. У него есть несколько песен – никакая они не поп-культура, а чистое творчество. Для меня важно каждый раз заново чувствовать и спрашивать себя, что я сейчас слышу и трогает ли это меня, а не повторять чужие мнения.
А среди песен, которые написаны с коммерческой целью, тоже есть такие, от которых, допустим, весело, под них можно бегать, заниматься спортом, дурачиться и петь их хором. Чаще я слушаю сложную музыку, но, с другой стороны, песня Григория Лепса «Крыса Ревность», заряженная неистовой народной любовью, мне тоже нравится. Я хочу, чтобы она была.
– Чего, по Вашему мнению, не хватает украинской музыке?
– По моему мнению, уже всего достаточно. И сразу предлагаю послушать Ширхана Агабейли, если получится, на живом концерте.
– Поделитесь литературными пристрастиями и кинематографическими.
– Я сейчас читаю «1000 и 1 ночь», там каждую минуту отрубывается рука, палец, голова, но между всем этим членовредительством иногда можно найти такое: «К чему наказание? Злодею достаточно его злодеяния». А это то, о чем я давно думаю: как бессмысленна с нашей стороны кара. Разве наказание может сделать какой-то поступок несделанным? Нет, все уже случилось. И наказание только увеличивает количество зла. «Злодею достаточно его злодеяния». Человеку и без того плохо: он кого-то убил, а значит, умерла часть его души. Вообще, хорошие сказки, рекомендую. Всегда всем советую книгу «Граф Т» Виктора Пелевина. Она действительно может помочь тем, кто старается чаще себя осознавать. Люблю этого человека и его книги: «Чапаев и пустота», «S.N.U.F.F» и другие. Всегда ярко вспоминаю, как читала Набокова. Больше никто так не умеет пользоваться словами, ставить их рядом так, что становится щекотно и хочется пошевелиться. Я люблю читать. Из каждого тура привожу несколько книг – слушатели дарят.
Многие мои любимые фильмы сняли братья Коэны. Они очень тонко разбираются в человеческой природе. Я только не понимаю, как. Будто они побывали у всех в головах. Мы видим не только внешние проявления персонажей, но и самые сокровенные: страх, стыд, зависть, комплексы, алчность, неуверенность, самообман, принятие важных решений – и все это просто находясь с героем в одной комнате, иногда у него и текста никакого нет, только выражение лица. Если есть время, посмотрите сериал «Фарго». Если есть время еще на один короткий сериал, очень рекомендую «Черное зеркало». Это то, что должен посмотреть каждый, у кого есть айфон, приставка, эармаксы, селфи-палка. Все, кто когда-либо лайкал и был лайкан. Только это не кинематограф, а полезное социальное движение. Мой любимый режисер – Луис Бунюэль. Когда есть время, смотрю фильмы Уэса Андерсена, Аки Каурисмяки, Звягинцева, Лунгина. И старые, такие как «Токийская повесть». Или смотрю Тарковского. Там столько места для мыслей, есть время подумать.
– Что такое счастье в Вашем понимании? Вы счастливы?
– Я не знаю. Возможно, счастье – это когда ничего не хочется изменить. Я очень беспокойная и еще никуда не пришла. Но жить мне интересно, потому я продолжаю это делать.
– Как Вы думаете, желания сбываются? :)
– Да. Но надо четко желать, а не лапшу на уши вешать. Тогда любые сбываются, это точно.