Интервью с запорожским артиллеристом: Я старался быть полезным на этой войне. Фото. Видео

Точно так же, как врачу тяжело лечить другого врача, поскольку они оба – специалисты и не всегда могут прийти к единому мнению, журналисту тяжело брать интервью у своего коллеги. Именно журналист из Запорожья, который отслужил в АТО, – герой нашего материала. Герман Дубинин, обозреватель филиала Национальной общественной телерадиокомпании («Запорожской региональной дирекции»), писатель, был призван по мобилизации в июле 2015 года, звание – солдат, впоследствии – старший солдат.

Герман служил в 128-й бригаде, 3-я батарея 2-го дивизиона. Военная специальность – наводчик самоходной артиллерийской установки 2С1 «Гвоздика». Он попал в последнюю на сегодняшний день, шестую, волну мобилизации. Повестка из военкомата застала Германа на работе 7 июля 2015 года. До этого в армии он не служил, но тем не менее пришел в военкомат к назначенному сроку.

‒ Мне было просто стыдно укрываться, прятаться, косить, поэтому просто пришел. Пришлось идти служить. Куда, кем и как, я этого не знал. Хотя на моем месте другой человек, обладая моими знаниями о том, кому можно из командиров, например, позвонить, мог бы попытаться устроиться в 55-ку (запорожская 55-я артбригада. ‒ прим. авт.) но мне это не пришло даже в голову. В итоге в военкомат я ходил несколько раз, пока прошел всю медкомиссию. И вот в один из визитов мне говорят: «Все в порядке, завтра отправка». Я был в шоке! Уже завтра мне уезжать неизвестно куда. Еще сказали: «Резиновые тапочки не забудь». Как ни странно, совет оказался дельным, и тапочки не один раз еще пригодились, ‒ говорит Герман.

Учебный центр, в который приехал герой интервью, располагался в Западной Украине ‒ Львовская область, Яворовский полигон. Помимо учебы, которая сама по себе была довольно сложным процессом, приходилось также сталкиваться с множеством бытовых проблем, о которых городской житель зачастую даже не подозревает.

‒ Меня привезли в учебку и стали учить. Специальность – наводчики и командиры самоходок «Гвоздика» и «Акация». Они отличаются калибром, 122 и 152 мм. У нас там для освоения были только две специальности, я мог бы стать командиром машины, но решил все же стать наводчиком. Быть командиром – очень большая ответственность. Командир отвечает за весь экипаж, делает расчеты, а наводчик выполняет приказ, вводит заданные координаты и ведет огонь. Очень сложно было в учебке не только само обучение, но и в плане быта. Начать с того, что палатки были набиты битком, впоследствии стало проще. А на тот момент если плотно разместить кровати, одна к одной, в палатке помещались 24 человека. То есть даже залезать на кровать нужно только с торца, иначе никак. И вещи негде хранить. Только под койку запихнуть и каждый раз залезать за каждой мелочью. Когда я служил уже в 128-й бригаде, стало проще. В учебке у нас в палатке кровати стояли по 12 штук с каждой стороны, причем получилось так, что с одной стороны размещались украиноязычные бойцы, а с другой – русскоязычные, из Запорожской области, ‒ рассказывает боец.

Именно в таких условиях, по словам Германа, можно было увидеть ментальные различия между жителями Западной и Восточной Украины. Несмотря на это, никаких ссор на языковой почве или из-за территориальной принадлежности не было. Однако была другая проблема: с каждой волной мобилизации в ВСУ попадало все меньше и меньше мотивированных людей, или, как называет их Герман, «лишних». Хотя это условность. Главное – человек готов исполнять свои обязанности.

‒ Я сделал вывод, что западные украинцы от нас все же ментально отличаются. Я считаю нас единой нацией, одним народом, но они все-таки немножко другие. Во-первых, они более религиозные, во вторых, они ‒ традиционалисты, порой конфликтные, между собой ссорились, бывало. По крайней мере, у меня такое впечатление сложилось, и возможно, оно ошибочно. Но, несмотря на это, между запорожцами и ребятами из Тернопольской, Львовской, Ивано-Франковской областей сложились прекрасные отношения. Говорили на двух языках, все друг друга прекрасно понимали, никто не говорил: «Шо ти мені кацапською мовою кажеш?» – такого в жизни не было. Однако была другая проблема. Я, в том числе и от офицеров, слышал, что с каждой волной (мобилизации. ‒ Ред.) был все сложнее контингент. То есть если в первой и второй волнах мобилизации было очень много мотивированных людей, которые шли в армию из чувства патриотизма, то с каждой новой волной попадалось все больше людей, так сказать, «лишних». Я – патриот Украины, но не настолько, чтобы добровольно идти рисковать жизнью. Но раз уж меня призвали, то я не прятался, ‒ говорит Герман Дубинин.

По словам бойца, сначала он с опаской относился к боевым машинам, в которых ему пришлось воевать, и было огромное желание попроситься служить на какой-нибудь блокпост, лишь бы подальше от самоходок. Это, однако, не помешало ему выучиться и стать профессиональным наводчиком.

‒ Само обучение было несложное. Признаюсь, вообще я побаивался этих самоходок. Я, да и не только я, называл их «гробами на колесиках». Все время казалось, что я там сгорю. Мне думалось так: пусть отправят меня на какой-нибудь блокпост, я буду там чистить картошку солдатам, что угодно. То есть я не буду убегать из армии, просто дайте мне какую-нибудь обычную работу, хозяйственную, и я буду просто помогать тем ребятам, которые готовы рисковать жизнью. Но так уж выпало, что все равно выучился на наводчика, хоть это было долго и сложно, ‒ рассказывает солдат.

Герман сам рассказывает и показывает САУ, на которой воевал

В учебке Герман пробыл полтора месяца. Сначала бойцам называли разные сроки: кто-то говорил, что обучение займет месяц, кто-то говорил – два. В итоге 18 сентября 2015 года Германа Дубинина вместе с побратимами отправили в зону АТО, а конкретно – в поселок Розквит Станично-Луганского района Луганской области. Однако бойцам не удалось добраться туда без приключений: их по ошибке доставили не в их второй дивизион. В итоге им пришлось какое-то время побыть гостями в первом дивизионе.

‒ Сначала нас привезли в село Богуславка (Харьковская область. ‒ Ред.), после туда приехали грузовики, мы погрузились и ехали, чтобы не соврать, часов 12-15. Уже наступила ночь, и нас на этих грузовиках по ошибке завезли не во второй дивизион ‒ это самоходная артиллерия, а в первый дивизион 128-й бригады, где пушки были транспортируемые. В итоге нам выделили палатку, дали сена, чтобы мы в спальниках на голой земле не спали. Так мы оказались в гостях у первого дивизиона. Потом вышла довольно некрасивая ситуация, когда им пришлось нас кормить, причем в первую же ночь, как мы прибыли, нам выдали по большой банке тушенки и по буханке хлеба на двоих. Но с какого перепуга они нас должны кормить, если мы ко второму дивизиону относимся? В итоге какое-то время мы там пробыли, а потом собрали делегацию, если так можно сказать, и пошли к командиру нашего дивизиона сказать: «Забирайте нас к себе, что ж мы там живем, в первом дивизионе?». Нам сказали, что как только освободится палатка, нас сразу заберут. В итоге гостили мы у ребят из первого три недели. Нам было жутко неудобно, что мы объедаем пацанов, ‒ говорит Герман.

Местность в районе поселка Розквит, где первое время нес службу наш герой, сама по себе примечательна тем, что границу с Россией оттуда видно без бинокля. Такая близость с «братским народом», по словам Германа, очень давила на психику, ведь неизвестно, чем решат порадовать «братья»:  засыпать теми же «Гвоздиками», «Гиацинтами» или «Васильками», а то и вовсе устроить «Град» со «Смерчем» (названия систем артиллерийского огня. ‒ Ред.). Именно здесь началась вторая фаза обучения бойцов после учебки.

‒ Это стресс – осознавать, что ты постоянно под прицелом, что как только начнутся какие-то активные наступательные действия наших «братьев», может случиться все, что угодно. Тем более мы были абсолютно необстреляны. На учениях, кроме теории, нам дали выстрелить всего три раза. Я выстрелил всего три раза! Это можно назвать обучением? Конечно, нет. Потом нас тренировали уже в Луганской области наш первый комбат Дима, который прошел Дебальцевский котел, и ребята из третьей волны. Потом они постепенно уволились. Со временем меня определили в 3-ю батарею 2-го дивизиона, там оставались еще парни из 4-й и 5-й волны. Что касается учебки… Не хочу критиковать нашу армию, но сказать, что это полноценное обучение… Ну как можно за 1,5 месяца научить человека военной специальности, тем более такой сложной? Это просто невозможно. Пусть и техника старая, самоходка создана в 70-е годы, моя ровесница, можно так сказать, и в ней нет абсолютно никакой сложной электроники, но все равно. Нам очень повезло, что тогда (осень 2015 года. ‒ Ред.) в Станично-Луганском районе не велись боевые действия. Вот сейчас то, что я вижу в новостях, это мясорубка конкретная. В тот момент я не представлял, что бы я делал как наводчик, если бы на нас напали, ‒ рассказывает боец.

Людям, которые попадают на службу в АТО, зачастую дают позывные. Так проще идентифицировать того, к кому обращаешься, к тому же в радиопереговорах не надо называть фамилию и имя человека, тем самым облегчая сепаратистам задачу по выявлению наших бойцов. Однако Герман Дубинин оказался одним из тех немногих, кто обошелся без позывного.

‒ Поначалу, пока имена друг друга мы не запомнили, меня называли «Журналист», я как-то в разговоре проболтался, кем работаю, и стали так называть. А когда уже имена запомнили, то мне просто позывной был не нужен, у меня достаточно редкое имя, у нас таких больше не было. Хотя многие удивлялись: как это так – нет позывного? У нас были десять Владимиров, три Евгения, три Виктора, и им, естественно, позывные были нужны, ‒ вспоминает Герман.

После всех мытарств батарея, в которой служил Герман Дубинин, начала обустраиваться на новом месте. До батареи, в которой служил наш герой, там уже жили бойцы, так что палатки были, как и раскладушки. Однако работы все равно было еще много...

Продолжение материала читайте завтра на РепортерUA